О цене собачьей жизни в мире людей

Противостояние догхантеров и защитников бродячих собак, которое сейчас начинает обостряться в Москве, показывает: гражданское общество может быть очень опасно. Такие конфликты государство обязано «разруливать», даже теряя в имидже.

Позиции сторон известны.

Убийцы собак утверждают, что бродячие животные опасны для человека. Они могут напасть. Мало того, они действительно нападают. У них бывает бешенство и другие болезни. За прошлый год нападения собак стали причиной гибели в России 391 человека, – и не хотят ли защитники животных взять на себя ответственность за их жизни? Ценность человеческой жизни ведь неизмеримо выше собачьей. И раз государство не знает, как бороться с собачьими стаями, догхантеры будут разбрасывать в московских парках и скверах собачий яд. А если кому так жалко бездомных псов – берите их себе домой. Отмывайте, прививайте, регистрируйте. Несите за них ответственность.

Защитникам животных есть что возразить. Большинство уличных собак были брошены своими хозяевами.  Если человек, как у Сент-Экзюпери, ответственен за того, кого приручил, – он должен чем-то отличаться от животного, и не уничтожать собак, как конкурирующий биологический вид. Московские уличные собаки умны, верны и не агрессивны. Они даже умеют ездить на метро и выходить на нужной станции. Их убийство – это не борьба с заразой и угрозой, а просто обычный садизм, кровавый догхантерский спорт. Тем более, что травят догхантеры не конкретных собак, опасных и агрессивных, а всех подряд. Включая домашних. И хотя государство не может обеспечить передержку и стерилизацию бродячих животных, – это не повод для живодёрства.

Судя по интернет-полемике, противники готовы к насилию. Не только по отношению к собакам. Друг к другу – тоже. Взаимные угрозы – как из рога изобилия.

Без выяснения, кто прав, а кто нет, предлагаю одну историю на эту же «собачью» тему. Она как бы более «конкретна», поскольку дело происходило не в громадном мегаполисе, а на севере. Зимой. В не очень большом, но известном приполярном городе, к которому примыкало шесть или семь посёлков. Как правило, в этих посёлках стояла буровая вышка. Или вообще ничего не стояло, но люди всё равно там жили. Вокруг – тайга.

 Население посёлков – от двух до десяти тысяч, расстояние от города – от 5 до 85 километров. Административно все они входили в состав города. У города есть мэр, депутаты и несколько газет. В том числе и еженедельная полурекламная и совершенно независимая газета, которую распространители клали в каждый почтовый ящик. Поделать с ней мэр ничего не мог, так как издатель был вообще «не из нашего района». 

Именно газета сообщила первой о стае бродячих собак, которая завелась в одном из поселков. На границе с тайгой. Вели себя собаки столь же дерзко, как на известном видео:

Видео снято в другом месте, но пейзаж похож если не на посёлок, то на тот самый город точно.

Кого-то из жителей посёлка собака успела укусить, и несчастный делал уколы от бешенства. Шесть уколов в спину – ещё ладно. А вот не употреблять целых девять месяцев…  Даже непьющие северяне поймут.

Кроме того, поселковые опасались, что суки из стаи начнут скрещиваться с волками из тайги. А запросто, на самом деле. Потомство от таких смешанных браков ещё опаснее, поскольку от волков оно наследует большие размеры, хищный нрав и великолепную приспособленность к жизни в лесу, а от собак – наглость, умение не бояться человека и великолепную приспособленность к жизни при цивилизации.

Ещё десять лет назад кто-то из жителей поселка достал бы ружьё и решил проблему, как её обычно решают на Севере. Теперь они стрелять по бездомным собакам побоялись. Гражданское общество потому что.

Вместо этого было решено обратиться к четвёртой власти. В газету.

Началась общественная дискуссия. Она протекала примерно в тех же выражениях и в той же тональности, что и московская. Ясно было, что примирить интересы людей, собак и защитников собак очень сложно. Ведь несчастные собаки заслуживали сочувствия. Оказалось, что некоторых из них бывшие хозяева выкинули на улицу, о чём не преминула сообщить газета ещё через неделю, в своей следующей статье.

Гражданское общество города поляризовалось еще сильнее. Можно было подметить интересную особенность: у защитников собак своих домашних питомцев, как правило, не было. У сторонников уничтожения бродячих животных домашние собаки, как правило, были.

В общем, газетные статьи и обнародование проблемы не помогли ни людям, ни собакам.

Тогда было решено обратиться к власти. Для начала жители поселка отправились к своему депутату. 

– Что, у вас ружья и патроны уже закончились? – негуманно удивился депутат, подразумевая самый распространенный на Севере выход из ситуации.

В ответ уже поучаствовавшие в дискуссиях жители процитировали ему содержание статьи 245 Уголовного кодекса. Называется она «Жестокое обращение с животными». Угрозы посадить или, по крайней мере, заявить в прокуратуру на обидчиков собак уже звучали. Не только в интернете, да и вживую тоже. Город не очень большой ведь, все друг друга знают.

– Не представляю тогда, что делать, – признался депутат. – Хотите, подниму вопрос о собачьей стае на заседании городского совета?

В самом «мегаполисе» тоже обнаружилось несколько стай. Одна из них, численностью голов в пятнадцать, жила рядом со мной. Эти собаки были трусоватые, не кусались, зато в полтора десятка глоток лаяли по ночам и играли свадьбы. Тройные стеклопакеты не спасали. Соседи поутру на выходе из подъезда собирали подписи под обращениями – к мэру, депутатам и в местную санэпидстанцию.

 Кстати, медленно, но неуклонно приближались выборы. И мэра, и депутатов. Собачий вопрос начинал приобретать политический оттенок.

Решить же его так, чтобы все оказались довольны, – не получалось.

Защитники собак предложили мэрии отловить злополучную стаю и сдать в казённый приют.

Оказалось, что ближайший официальный приют для передержки бродячих животных находится в соседнем городе. То есть в 400 километрах. Зато есть приют неофициальный.

Журналисты газеты тут же в него наведались... Пользуясь случаем, владелица приюта (частного дома на окраине, где вперемешку с хозяевами жило очень много животных) поведала о своих проблемах. Соседи жалуются на лай, мяуканье и запах и пишут заявления в мэрию и в СЭС. Комиссия СЭС выявила антисанитарию и потребовала освободить помещение от посторонних. Добрые люди ещё не перевелись, но денег на содержание животных уже нет. Через несколько недель приют придётся закрыть. А десятки собак…

Лучшего способа подбросить дров в костёр не было. Что придётся сделать, если приют закроется, с десятками бедных собак, представили все.

Через пару дней на центральном перекрёстке города стоял пикет защитников животных. Он собирал деньги на поддержание собачьего приюта. На плакате было написано «спасите собак» и что-то про добрые сердца горожан. Фотографии, разумеется. При виде которых рука так и тянется в карман. Эти люди честно собирали деньги на собак, в отличие от шарлатанов в московском метро.

Правда, рядом висела ещё одна большая кружка и портрет: собирали деньги на лечение больного раком ребёнка. Центр города, людное место. Обе кружки были прозрачные. Визуально на спасение собак накидали денег раз в десять больше, чем на спасение человека.

И, конечно, защитники животных обращались и в мэрию, и к своим депутатам. С требованием выделить денег на собак и на приют. Мэр мрачно и благоразумно отмалчивался, понимая, что в такой ситуации  любое высказывание – ему же во вред. Он будет или живодёр, уничтожающий несчастных животных, или просто олух царя небесного, который даёт деньги на собачий приют, а не на, скажем, ремонт детского сада.

В итоге со стаей в посёлке расправились. Сравнительно цивилизованно И гуманно. Чтобы, как говорится, «и вашим, и нашим».

Приехала из города на специальном «воронке» та самая служба по отлову бродячих животных. Вооружённая ружьями. Но не с боевыми патронами, а с какими-то снотворными ампулами. Собак из стаи куда-то увезли, приговорили, и на следующий день приговор привели в исполнение. Потом, разумеется, оказалось, что на передержке пойманные собаки должны были находиться, по какой-то инструкции, ни один день, а пять, и что собаколовы вместе с бродячей стаей ненароком умертвили и одну домашнюю собаку, которая вышла на улицу в неподходящий момент.

Что общественность сделала с собаколовами – уже не застал. Защитники животных пытались найти на них управу за помянутые выше прегрешения, служба по отлову оправдывалась недостатком финансов. Куда-то пропала и стая под окнами. Зато вместо собак туда вскоре пришли крысы – собачья стая, как оказалось, при всех своих недостатках была отличным дератизатором.

… Я специально решил не выводить из этой истории мораль, кроме той, что указана выше: любое, даже непопулярное решение неоднозначной проблемы – меньшее зло для общества, чем его поляризация.