Олег Романько: "Нельзя закрывать глаза на действие в обществе националистических или, более того, откровенно нацистских партий"

   Вопросы истории Второй мировой войны продолжают будоражить общество не только на постсоветском пространстве, но и во всех странах, затронутых войной. И вопросы отношения к коллаборационизму там стоят не менее остро, чем в странах экс-СССР. О «феномене зарубежного коллаборационизма» мы поговорим с известным украинским историком, автором десятков книг и статей, посвящённых теме коллаборационизма, доктором исторических наук, доцентом Олегом Романько.

- Олег Валентинович, в своем предыдущем интервью «Однако» («Многие проблемы постсоветского пространства уходят корнями в годы Великой Отечественной») Вы сказали, что коллаборационизм советских граждан отличался от коллаборационизма по-европейски. Объясните, пожалуйста, что Вы имели ввиду?

- Совершенно верно. Советский коллаборационизм – это результат общественно-политического развития СССР между двумя мировыми войнами, продолжение Гражданской войны 1918-1920 годов в новых условиях. С европейским коллаборационизмом, вернее коллаборационизмами, ситуация выглядит несколько иначе. Говоря о Европе, мы, в данном случае, имеем ввиду всю территорию от Атлантического океана до западных границ тогдашнего Советского Союза. Поэтому следует различать коллаборационизм граждан Западной и Восточной Европы, так как были различны причины, его породившие. Сотрудничество некоторой части граждан западноевропейских стран с нацистским руководством было связано, прежде всего, с определенной симпатией к идеологии и общественно-политической практике национал-социализма. В Восточной Европе доминирующими были причины, вызванные национальными противоречиями. Наконец, объединяющей чертой всех направлений европейского коллаборационизма являлся антикоммунизм. Причем, это было негативное отношение как к его внешним носителям в лице СССР и Коминтерна, так и к своим внутренним коммунистическим организациям.

- Нацистская Германия захватила практически всю Европу. В некоторых странах была введена прямая оккупация, в других власть осуществляли марионеточные режимы. Например, о правительстве Виши во Франции и вожде норвежских коллаборационистов Квислинге слышали многие. А где еще были свои предатели?

- Действительно, правительство маршала Филиппа Петэна в поверженной Франции было первым коллаборационистским правительством. По сути, его политика и дала название этому явлению. А имя Видкуна Квислинга стало вообще нарицательным, как на территории бывшего СССР имя генерала Власова. Но, конечно, история европейского коллаборационизма не ограничивается только двумя этими деятелями. Например, подобную им роль играли Антон Муссерт – в Нидерландах и Леон Дегрелль – в валлонской части Бельгии. В Сербии – это правительство генерала Милана Недича. В Греции – режим Иоанниса Раллиса. В Дании не было своего коллаборационистского режима. В этой стране оставались король и его правительство, просто она находилась под оккупацией. Не было коллаборационистских организаций и в Польше, но только по другой причине, чем в Дании – с поляками немцы сотрудничать не собирались. Несколько сложнее обстоит дело с режимами Йозефа Тисо и Анте Павелича, соответственно в Словакии и Хорватии. Оба они возникли благодаря помощи Германии и формально считались ее союзниками. Однако многие исследователи склонны рассматривать эти государства как марионеточные образования. Наконец, интересен случай Италии. Сначала ее дуче Муссолини был полноценным союзником Гитлера, который на равных с ним участвовал в дележе Европы. Но после антифашистского переворота, который произошел в этой стране в середине 1943 года, Италия, фактически, раскололась на два государства. Собственно, Итальянское королевство и Итальянскую социальную республику во главе со спасенным Муссолини, которая находилась под полным немецким контролем.  

- Интересно, каков был уровень поддержки у этих режимов со стороны местного населения?

- По-разному. Как Вы понимаете, социологических опросов тогда не проводили, и рейтинг в процентах тех же Петэна, Квислинга, Муссерта, Недича или Павелича определить довольно проблематично. Тем не менее, это можно сделать по некоторым признакам. Например, по степени вовлеченности населения в структуры и мероприятия режима. Или по количеству членов «правящего» движения, на базе которого формировалась коллаборационистская элита. Однако, самый действенный способ узнать настроения граждан оккупированного государства - это проанализировать развитие Движения Сопротивления на его территории, так как поддержка населением партизан является обратной стороной готовности к коллаборационизму. В результате можно условно выделить три уровня отношения населения к коллаборационистским режимам: от поддержки, через безразличие, к неприятию. Последнее было больше характерно для балканских стран. На территории бывшей Югославии, а также в Греции и Албании было значительное партизанское движение. Но и тут имелись свои нюансы, связанные, прежде всего, с наличием двух конкурирующих партизанских организаций: коммунистической и националистической. В Югославии эта ситуация была осложнена непростыми межнациональными отношениями. Вот и получается, что хорватское и мусульманское население до определенного периода полностью поддерживало режим Павелича, а сербы – партизан-коммунистов или четников. В Сербии до 1944 года вообще не было партизан Тито, так как преимущественно крестьянское население этого региона симпатизировало четникам-роялистам, а через них – правительству генерала Недича. 
Менее сильным, но тоже довольно значительным, было Движение Сопротивления во Франции и Италии. Поэтому, можно сказать, что в этих государствах население испытывало к своим коллаборационистам больше безразличие и неприятие, чем поддержку. Наконец, в Нидерландах, Бельгии, Дании и Норвегии сопротивление не вышло за рамки подпольно-диверсионной деятельности. Но это не значит, что население этих стран поддерживало коллаборационистов. Скорее, оно относилось к ним нейтрально.
Но все это продолжалось, как я уже сказал, до определенного момента. После вступления Красной армии в Европу и после открытия Второго фронта, большинство населения перешло на сторону побеждающей стороны.

- В советское время как-то не принято было акцентировать внимание на том, что 22 июня 1941 года кроме немцев на территорию СССР вторглись и войска союзных Рейху государств. С чем это связано?

- Как известно, военные усилия Германии против СССР поддержали Финляндия, Венгрия, Словакия и Румыния. Эти государства послали на Восточный фронт основную массу своих вооруженных сил. Еще два союзника – Италия и Хорватия – ограничились посылкой отдельных воинских контингентов. Болгария, которая тоже являлась членом Антикоминтерновского пакта, свои войска против СССР не послала – тут имели место опасения, что болгарские солдаты не будут воевать против русских «братушек». После 1945 года большая часть этих государств вошла в состав советского блока со всеми вытекающими из этого последствиями для историографии Второй мировой войны. Поэтому, и Вы тут совершенно правы, акцент стал делаться на другом: на антифашистской борьбе этих народов и на их боевом братстве с советским народом.  

- И все-таки, каков был вклад в войну против СССР этих союзников Гитлера?

- Самый значительный вклад сделали Финляндия и Румыния. Во многом, он был обусловлен их геополитическим положением на флангах Восточного фронта. Кроме того, оба эти государства имели к Советскому Союзу серьезные претензии (за «Зимнюю войну» и Бессарабию, соответственно). Поэтому, в финском и румынском обществах эта война рассматривалась как реванш. В целом, финны выставили почти 400 тыс. человек, из которых погибло 55 тыс. Румыния начала войну против СССР силами 22 дивизий. Со временем, эти силы только увеличивались. В среднем же, румынская группировка на Восточном фронте насчитывала в разные периоды от 180 до 220 тыс. штыков и сабель. Более 245 тыс. румынских солдат погибло в боях с Красной армией. Венгрия первоначально выставила против Советского Союза 5 бригад (около 45 тыс. человек). А в конце 1942 года на Воронежском фронте действовала уже 2-я венгерская армия численностью 205 тыс. человек. Примерно столько же – около 229 тыс. – насчитывал Итальянский экспедиционный корпус. Словацкая группировка была самой малочисленной – 36 тыс. человек и – самой ненадежной. За период с 1941 по 1944 год на Восточном фронте погибло 3 тыс. словацких военнослужащих, а в плен сдалось 27 тыс. солдат, офицеров и даже генералов. Наконец, помощь еще одного союзника Германии – Хорватии – можно назвать скорее символической. С 1941 по 1943 год на территории СССР действовали сухопутный, авиационный и морской хорватские легионы численностью чуть более 7,5 тыс. человек. Из них 4 тыс. считаются погибшими. Главным отличием хорватских воинских частей от вышеуказанных является то, что они были укомплектованы добровольцами. Кстати, в 1941 году таких среди европейских коллаборационистов оказалось довольно много.

- Кто же из европейских коллаборационистов воевал против СССР?

- Практически все европейские коллаборационистские организации послали своих представителей на Восточный фронт либо в составе войск СС (германские народы), либо в частях Вермахта (все остальные). Хорваты, первоначально, не считались арийцами, поэтому их легионы находились в подчинении армейского командования. В таком же положении находились Французский и Валлонский добровольческий легионы. Зато фламандцы, голландцы, норвежцы и датчане служили в соответствующих легионах войск СС. Численность этих частей была не особенно велика (около 2 тыс. каждая) и, перелом в ход военных действий эти добровольцы внести, конечно, не могли. Их задача была в другом: показать, что вся Европа борется с «коммунистической опасностью».  

- Насколько искренне они боролись?

- Подавляющее большинство европейских коллаборационистов (если не все), которые служили на Восточном фронте, были добровольцами и совершенно искренне участвовали в «крестовом походе против большевизма». Как Вы понимаете, нужно было быть законченным романтиком или идеалистом, чтобы из теплой и уютной Европы отправиться в подмосковные снега или болота под Ленинградом!  

- Недавно встретил интересную информацию о том, что в Вермахте служили шведские добровольцы. Это правда?

- Совершенно верно! Считается, что в годы войны около 200 шведских граждан служили в частях немецкой армии. Главным образом, в 11-й дивизии СС «Нордланд».  

- Добровольцы из других нейтральных стран участвовали в войне против СССР?

- Да, были еще добровольцы из Испании, Португалии, Люксембурга, Швейцарии и даже Лихтенштейна. Самой многочисленный контингент дала Испания – знаменитую 250-ю «синюю» дивизию. Ее численность составляла почти 20 тыс. человек. В испанской дивизии служило также несколько португальских добровольцев. Добровольцы из Люксембурга, Швейцарии и Лихтенштейна (соответственно, 1,5 тыс., 800 и 84 человека) служили в различных частях войск СС. Причины такого порыва те же, что и у добровольцев из оккупированных стран: антикоммунизм и желание участвовать в «крестовом походе против большевизма». Кроме того, следует отметить, что большинство из этих добровольцев являлись членами местных нацистских или пронацистских партий, которых в предвоенной Европе было довольно много. 

- Были ли свои марионетки в тех регионах Европы, которые находились под оккупацией союзников Гитлера, например Италии?

- Муссолини пытался создать «Великую Италию», поэтому также имел свои планы по переустройству Европы. Италия захватила Албанию, часть Югославии (Словения, Черногория, Косово) и большую часть Греции. Албания и Черногория являлись, по сути, марионеточными государственными образованиями, которые имели свои правительства, парламенты, вооруженные силы и даже правящие партии. Юридически они представляли собой протектораты – часть Итальянской империи. До определенного момента албанское население поддерживало свое марионеточное правительство. Более того, албанские формирования, как часть итальянской армии, участвовали в агрессии против Греции (1940 г.). После разгрома Югославии ее территории, которые были населены албанцами (Косово, часть Македонии), были переданы Албании. В 1943 году, после капитуляции Италии, Албания была оккупирована Германией, которая даже предоставила независимость этой балканской стране. Разумеется, формальную.
Как известно, до 1918 года Черногория являлась независимым государством, а потом вошла в состав Югославии. Так вот, коллаборационистами здесь были сторонники восстановления независимости и монархии. Премьер-министр марионеточного правительства Секула Дрлевич даже обращался на это счет к потомкам последнего черногорского короля Николы Негоша. Однако они отказались вернуться на трон, и он оставался вакантным. Черногорские сепаратисты вообще не пользовались народной поддержкой. Практически сразу борьбу против них начали и сербские четники-националисты, и партизаны-коммунисты. Такая хаотическая ситуация продолжалась до итальянской капитуляции, когда Черногорию оккупировали немецкие и хорватские войска.
Наконец, Греция также считалась сферой итальянского влияния. Здесь было создано свое марионеточное правительство во главе с генералом Георгиосом Цалакоглу.

- Какова была судьба европейских коллаборационистов после войны?

- Кстати, эта судьба была ничем не лучше, чем судьба советских граждан, сотрудничавших с немцами! Такие видные коллаборационисты, как Квислинг и Муссерт, были казнены. Маршалу Петэну смертная казнь была заменена пожизненным заключением только из уважения к его заслугам в Первую мировую войну. Некоторым (Дегрелль и Павелич) удалось бежать. Рядовые коллаборационисты тоже не избежали расплаты. Наиболее жестоко лиц, сотрудничавших с немцами, преследовали во Франции. Так, сразу после освобождения без суда и следствия было казнено от 40 до 100 тыс. человек, еще 100 тыс. подверглись аресту. Впоследствии из тех кто был арестован, более 6 тыс. человек приговорили к смертной казни, а более 40 тыс. получили различные сроки тюремного заключения. В Италии после немецкой капитуляции вся полнота власти оказалась в руках местных партизанских вожаков. Поэтому, в короткие сроки ими было казнено почти 13 тыс. политических противников. В том числе, такая участь постигла Муссолини – как известно, его повесили вниз головой. Менее жестоко действовали власти Бельгии, Нидерландов, Дании и Норвегии. Приговоренных к смертной казни там было значительно меньше, зато получивших различные сроки заключения, и пораженных в гражданских правах было также немало – десятки тысяч человек. В странах Восточной Европы наиболее масштабным был разгул репрессий в Югославии. Считается, что бессудной расправе подверглось от 100 до 200 тыс. хорватских военнослужащих. Кроме того, титовцы казнили более 6 тыс. словенских коллаборационистов.  

- Белым пятном истории остаётся использование коллаборационистов еще одним союзником Третьего рейха – Японией. Насколько широко их использовали японцы?

- Германия строила свой «Новый европейский порядок», Италия – пыталась сделать Средиземное море своим внутренним морем. Япония, фактически, занималась тем же на своих оккупированных территориях. Ее новый порядок назывался «Великая восточноазиатская сфера взаимного процветания». В нее входили Маньчжоу-го, Внутренняя Монголия, марионеточная Китайская республика (Северо-восток страны), Таиланд, Бирма, Филиппины, Индонезия и режим без государства и территории – Временное правительство свободной Индии. К концу войны некоторые из них получили независимость и были признаны японским императорским правительством.
Практически, каждое из «независимых» правительств имело свои «вооруженные силы», которые с целым рядом оговорок можно признать коллаборационистскими формированиями. Назову только основные из них: Маньчжурская императорская армия, Армия независимости Бирмы, Индийская национальная армия, индонезийская Милиция защитников Отечества, китайские вспомогательные части. Самым значительным контингентом были китайские коллаборационисты: численность их формирований равнялась примерно 1,5 млн. человек. В индийских и бирманских формированиях людей было значительно меньше: по несколько тысяч. Наиболее активное участие в боевых действиях принимали китайские и маньчжурские формирования. Последние воевали на заключительном этапе войны против Красной армии. Индийская национальная армия использовалась против британских войск на Бирманском фронте. В 1945 году некоторые коллаборационистские формирования восстали против своих японских покровителей (например, бирманские и индонезийские части).

- А русские коллаборационисты были в японской армии?

- На территории Маньчжурии находилась значительная русская диаспора, возникшая здесь по завершении гражданской войны. После создания Маньчжоу-го представители русских организаций (атаман Григорий Семенов, вождь Русской фашистской партии Константин Родзаевский) стали обращаться к японским властям, чтобы они разрешили создать им свои воинские формирования. Со временем, эти формирования должны были объединиться в «Белую армию Маньчжоу-го». Цель: участие в войне против СССР. Такую армию японцы создать не разрешили, но несколько частей из русских эмигрантов и казаков, все-таки, было организовано. Самая известная из них, так называемая «Бригада Асано», которая была создана в начале 1938 года. Командовал бригадой японский полковник Такаси Асано. А само соединение считалось частью Маньчжурской императорской армии. «Асановцы» участвовали в боевых действиях против советских войск на реке Халхин-Гол, где понесли чудовищные потери: из 15 тыс. человек в живых осталось около 4 тыс. В дальнейшем бригада участия в боевых действиях не принимала, и после вступления Красной армии в Харбин (лето 1945 г.) попросту самораспустилась.  

- Какие уроки можно вынести, изучая историю европейского коллаборационизма?

- Как мне кажется, стоит задуматься над тремя основными моментами. Первый – нельзя закрывать глаза на действие в обществе националистических или, более того, откровенно нацистских партий. В предвоенной Европе их было много, считалось, что они были незначительными по влиянию, и поэтому всерьез их никто не воспринимал. Ситуация изменилась, когда пришли немцы. Именно члены этих партий дали уже готовые кадры для коллаборационистских организаций и воинских формирований, которые принесли столько горя и несчастий своему и чужим народам. 
Первый момент больше относится к истории западноевропейского коллаборационизма. Для стран Восточной Европы наиболее жгучими были проблемы национально-религиозной идентичности. Именно невнимание к таким противоречиям привело к тому, что здесь коллаборационизм принял свои наиболее крайние формы, приведя, например, в Югославии, к войне всех против всех. Наконец, третий момент вытекает непосредственно из второго и касается игнорирования центральным правительством законных прав жителей отдельных регионов (политическая активность, культурная деятельность, языковой вопрос, религия и т.п.). В лучшем случае это может привести просто к разделению, как это произошло с Чехословакией. В худшем – к созданию таких режимов, как усташеская Хорватия, в котором уничтожение нетитульных этносов было возведено в ранг государственной политики.
 

Беседовал автор "Однако" Алексей Иванов .