Очерки украинской политической культуры. Свобода манифестаций и наша Упанишада
Свобода манифестаций входит в набор фундаментальных демократических свобод. И то, кто и куда марширует и как к этому относится государство, не менее показательно для понимания ситуации, чем, к примеру, анализ наличия или отсутствия независимой прессы.
На Западе, как известно, свободно маршируют кто угодно, или почти кто угодно. В основном геи и профсоюзы. Ни тем, ни другим государство не препятствует. А вот, например, антиглобалистов к месту назначения их марша могут и не пустить. В США последний гей-парад прошёл как раз на днях – 11 октября: протестовали против дискриминации меньшинств в армии.
Месяц назад в прессе активно обсуждали историю с гей-парадом в Белграде. Сербские власти мероприятие разрешили, но сказали, что не могут гарантировать безопасность его участникам, и в итоге развлечение было сорвано. Угроза исходила от ультраправых, в первую очередь от фанатских футбольных «фирм». Вообще, именно ультраправые как раз попадают в Европе в ту категорию граждан, манифестации которых государством не приветствуются. Но в данном случае на Балканах можно наблюдать некоторое равновесие сил.
Ситуацию с этим делом в лужковской Москве я думаю, знают все, и описывать её нет нужды. Но и других маршей здесь не приветствуют, от чего страдают не только геи, но и социально близкие им либералы из «другой России», и антагонисты тех и других собирающиеся на «Русский марш».
На Украине картина несколько иная. Про запреты гей-парадов я что-то не слыхал, но – гулять так гулять, а потому свободно проходят и марши ультраправых.
Таким образом, мы можем выставить некую шкалу свободы манифестаций на европейском континенте. В странах «молодой демократии» можно всё, но маршируют не голубые, а ультраправые. В России не маршируют ни те не другие, в Восточной Европе формально гомосексуалистам ходить разрешают, а ультраправым – нет, но на деле всё обстоит наоборот. И, наконец, на Западе манифестации геев проходят регулярно, а мероприятия ультраправых властями не приветствуются.
Как видим, отношение государства к последним одинаковое и в толерантном Бенилюксе и в «тоталитарной» Москве, и Украина стоит в этом ряду, несомненно, особняком.
На днях у одесского губернатора Сердюка, президентского односельчанина и кума, журналисты поинтересовались как он собирается исполнять президентский указ о праздновании очередного юбилея УПА. Чиновник пробубнил что-то, что нам всем нужно глубже знать свою историю, и тогда мы все не будем против поучаствовать в праздничных мероприятиях. Задавшая вопрос журналистка телеканала аТВ, потом с удивлением обсуждала со мной, как такое может говорить не дияспорный дияч, не галичанский юнец, а бывший офицер Советской Армии.
Дело в том, что наш государсвенный аппарат, ведёт поиски своей легитимности за пределами общественного мнения. Под последним я подразумеваю не мнение кучки медиа-персон, а реальное мнение общества о государстве – мнение, которое можно услышать в трамвае или на рынке. А поскольку право чиновников на управление не коренится в общественном договоре, они и пытаются вывести его из исторического прошлого – из трипольской культуры, Мазепы и ОУН-УПА. Из всех этих мифов формируется корпус идей и образов, которые и составляют «credo» или скорее Упанишады нынешней украинской государственности. А мифология в качестве легитимизации власти – это, естественно, элемент архаичной, до-модерной политической культуры, того самого неофеодализма.
